Большие дела [СИ] - Дмитрий Ромов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Рафик» несётся, торопится, ныряет и всплывает на своих ватных подвесках, как дельфин на волнах.
— Это ты, сучара, на Абрама навёл! — перекашивается от злобы лысый и, зажав в руке «Макарыча» неуклюже, по-медвежьи тянется ко мне.
— Гога, — обращаюсь я ко второму бандосу, не глядя на Пёстрого. — А у тебя-то ствол есть?
— Не, я чё лошара со стволом по городу монтыхляться?
— А чё этот лысый хрен докопался до…
Я не успеваю договорить, потому что лысый хрен решается продемонстрировать мне своё физическое и, по его разумению, иерархическое превосходство и, схватив за плечо, пытается всучить-таки своего «Макарыча».
— Руку убрал, — хмуро бросаю я, но он проявляет настойчивость и дёргает за плечо со всей дури просто.
А плечо у меня больное, израненное всё. Я бросаю взгляд на Павла. Он ждёт этого взгляда и понимает его правильно — как приказ, как сигнал к бою. Он быстро привстаёт со своего места и наносит Пёстрому несильный, но молниеносный удар тремя пальцами в район кадыка, а потом, как ни в чём не бывало, садится обратно.
Это коренным образом меняет всю картину. Пёстрый хрипит и валится на пол, хватаясь за горло. Гога вскакивает.
— Э, вы чего творите, пацаны!
— Ты же сам видел, — удивляюсь я. — Этот дурачок из берегов вышел. За края перелился. Да ещё и путаница в голове у него изрядная. Ну пусть теперь полежит, отдохнёт, в себя придёт. Короче, ты не знаешь куда и зачем мы едем, так?
— Ну, типа к Абраму, — говорит он ошарашенно.
— А что с ним ты тоже не в курсах, да? — спрашиваю я.
— А? Не, точно не знаю. Пёстрый… ну ты же сам слышал.
— А чё за муть такая? — продолжаю задавать вопросы я. — Тебе не кажется, что это подстава конкретная, а?
— А чё?
Тьфу, блин.
— Сколько людей в той машине, что за нами идёт?
— Четверо с водилой.
— И какой у нас план?
— Да никакого пока. Приедем на место, узнаем чё там такое. И дальше уже видно будет.
Отличный план.
— Ты хотя бы адрес знаешь, куда ехать?
Адрес он знает и даже уверенно его называет. Удивительное дело.
— Останавливай тачку! — приказываю я. — Я не еду.
Не нравится мне вся эта возня.
— Как так? — удивляется Гога.
— Тормози я сказал! Эй, шеф, к обочине давай!
Мы выходим, а они едут дальше. Выглядит всё это несколько нелепо, особенно наезд Пёстрого, возжелавшего во что бы то ни стало меня вооружить. Игорь тормозит попутку, и я называю адрес, полученный от Гоги.
Я всё-таки решаю съездить и посмотреть в чём там дело, но отдельно, не с этими мутными ребятами. Вряд ли там будет стрельба и бой стенка на стенку. Если действительно в Абрама стреляли, значит на месте уже милиция работает.
Так и оказывается. Народу толпа, куча ментов и оцепленная площадка перед домом.
— Паш, иди разузнай что к чему, — говорю я, а сам остаюсь в машине, в бежево-серой, неясной, как мечта, двадцать первой «Волге».
Паша убегает, а я наблюдаю за происходящим из машины. Водитель доволен премией и спокойно ждёт дальнейших распоряжений. Видно мне отсюда не очень хорошо, но «Рафик» Пёстрого я замечаю. А вот и он сам, злой, как собака, держится за шею. Вокруг него толкутся парни, что-то перетирают.
Возвращается Павел.
— Абрам вышел из подъезда и шёл к машине, — рассказывает он. — Навстречу появился мужик в чёрной куртке и два раза выстрелил. Попал только один раз, но вроде несмертельно. Мужик свалил, Абрама увезли в институт скорой помощи. Всё, больше ничего не знаю.
— Понятно, — киваю я и достаю ещё одну купюру для водителя. — Ну что, едем в институт, значит. Вы не против, шеф?
— Ребят, — отвечает он. — Я не против. Я вам больше скажу, я так понимаю, вы в Москве вроде как… в командировке, что ли?
На вид ему лет шестьдесят, но он шустрый дед. По нынешним, ну… то есть по тем, моим первым временам он никакой не дед, разумеется, а мужчина в расцвете. А вот в восьмидесятом уже дедок. На голове у него берет, а под носом усы.
— Да, — киваю я, — так и есть. Командировочные мы. А что?
— Ну, я к чему это… Я вижу, вам постоянно ездить нужно, так я могу не единоразово, а на постоянной основе вас покатать. Я так-то на пенсии, поэтому время есть, ну и город знаю. Как-никак сорок лет в таксопарке. Каждую улицу, что называется, вдоль и поперёк. Ну, и по деньгам грубить не буду. Шестьдесят рубчиков в день и вам ненакладно, и мне прибавка к пенсии. Но только это за смену, за восемь часов. А если переработка, тогда извините, сверхурочные по часам буду считать.
— Нам подходит, — соглашаюсь я. — Вас как зовут?
— Сергей Сергеевич я, — представляется он.
— Очень приятно, я Егор. Это Павел, а это Игорь.
Сергей Сергеевич трогается, лихо разворачивается и… И тут нас останавливает милиция. Трое ментов буквально бросаются под колёса на выезде из двора.
— Оперуполномоченный капитан Крутых, — представляется старший из них. — Выйдите из машины, пожалуйста.
— В чём дело, капитан? Нам ехать нужно.
— Повторяю. Выйдите из машины. И подготовьте документы на проверку.
Приходится подчиниться.
— А что происходит, товарищ капитан? — интересуется наш водитель.
— Проверяем всех в связи с совершённым преступлением.
— Это что за преступление такое?
— Так, Брагин Егор Андреевич, руки поднимите, пожалуйста.
Капитан делает знак и один из его подчинённых принимается меня обыскивать. Ничего не найдя, обыскивают и всех остальных. Потом осматривают автомобиль. Снова обыскивают и снова тщательно проверяют машину.
— Капитан Крутых, — качаю я головой, — да это просто произвол какой-то. На каком основании вы это всё с нами проделываете?
— Можете ехать, — недовольно отвечает он. — Ничего не нашли. Информация не подтвердилась, Вадим Станиславович.
Это он уже не мне говорит, а моему знакомцу, майору Плешивцеву, идущему к нам.
— Спасибо, Миш, — кивает тот и останавливается прямо напротив меня.
Сегодня он в штатском и если бы не ментовский взгляд, его можно было бы вполне принять за мелкого руководителя какого-нибудь строительного треста.
— Хорошо, что ничего не нашли, да Брагин?
— Даже не могу представить, что вы искали. Уж не орудие ли убийства, товарищ Агата Кристи?
— Так не убили же никого, — пожимает он плечами.
— А, — понимающе киваю я, — стало быть преступление по вашей части произошло, по экономической?
— Сказал бы, да тайну следствия не могу раскрывать. Ну, ты когда придёшь? Часики-то тикают, я жду, а ты и в ус не дуешь. Забыл, как договорились?
— И рад бы забыть, — улыбаюсь я, — да ваше лицо разве забудешь? Очень уж оно запоминающееся.
— Вот и отлично. Миш, а машину проверили?
— Конечно, проверили. На два раза.
— Вот и отлично, — повторяет Плешивцев и, не прощаясь идёт обратно.
Сделав несколько шагов, он останавливается и довольно долго смотрит на группу «наших», кучкующуюся вокруг Пёстрого. Понаблюдав за ними, майор сплёвывает и неторопливо идёт к милицейской «Волге», стоящей у подъезда.
Любопытно…
Мы едем к Абраму в Склиф. Заодно надо и Мишу навестить. Нужно было бы гостинцы какие-то привезти, но кто же знал, что мы опять здесь окажемся.
Входим в приёмное отделение и сталкиваемся с Амиром.
— О, Бро, ты чего здесь, к Мамуке Георгиевичу приехал?
— Да, как он там?
— Хорошо всё. Повезло очень. Пуля по рёбрам только скользнула. Его уже заштопали, завтра или послезавтра выпишут, наверно.
— Да? Действительно повезло. Где он лежит? Подскажешь, как найти?
— Слушай, пойдём, я тебя провожу лучше, а то плутать будешь. Да ещё и не пустят, а я только что оттуда.
Паша с Игорем остаются, а я иду с Амиром. Он ведёт меня по лестницам и длинным коридорам и подводит к палате, около которой сидит крепенький мужичок. Медбратик.
— Ваш? — киваю я на него.
— Ну да, — подтверждает Амир. — Нет, ну а как. Они же не успокоятся теперь.
Заходим в палату.
— О, Бро пожаловал, — криво усмехается Абрам. — Вот так, брат, ставки увеличиваются. Так что ты тоже осторожней будь, да? Ашотик хуже свиньи делает.
— Ну, как вы тут, Мамука Георгиевич? — спрашиваю я, опускаясь на стул рядом с кроватью. — Нормально. Повезло мне, сильно повезло.
Он рассказывает то, что я уже знаю. По сути, к пониманию ситуации это нас никак не приближает.
— Я тут пару дней проваляюсь, наверное. Так что сейчас по всем вопросам к Амиру обращайся.
— Понял, конечно, не беспокойтесь. Я вот вам тоже кое-что хотел рассказать. Про Ашотика и не только.
— Что ещё? — хмурится Абрам. — Ты его видел что ли?
— Нет, самого его не видел, но привет получил. Не такой горячий, как вы, но задуматься не мешает.
Я рассказываю о том, как
